Читала я тут, что Камбоджа — это клондайк для фотографа. Залезть в самые душещипательные деревушки и снимать бедность. Я не могу так. Знаете, я,  когда покупала портретник 135 мм, чтоб снимать людей издали, поскольку вблизи стесняюсь, не рассчитывала что буду поднимать и опускать его, не сделав кадра. И я прекрасно понимаю, что мыслю своим узким лбом и что для меня это нищета, а для них… ну они так живут и для них это… норма? Ужель и впрямь, они считают это нормой? Ведь видят другую жизнь, не зря ценники выставляют на еду европейские, значит понимают.
Я сижу в кафе на обочине, и хозяйка готовит мне лапшу. Трое ее детей суетятся и помогают. Потом приходит их отец. и они дружно садятся за стол ужинать прям тут, в кафе. Я заказала лапшу с морепродуктами и пиво. Лапшу мне принесли с говядиной, а потом просто переделали выудив мясо и добавив кальмар. А пиво принесли из соседнего магазина. В ладошках ребенка оно успело согреться, пока она несла. А я вот сижу, смотрю на них, подхожу, чтоб сделать фото, как готовят эту лапшу не по рецепту, как они дружно все едят и самая мелкая пытается взгромоздиться папе на колени, а тот все время уходит встречать новых клиентов. Нажимаю на спуск, а в ответ выходят какие-то блеклые, статичные кадры. Как же передать то, что остается позади? Может, все дело не в мастерстве, а в том, что то, что я хочу снять, это лишь плод моей фантазии и нет этого ничего? Но как же, вот я отвожу камеру в сторону и снова вижу Жизнь. Потом смотрю на фото и вижу… и ничего не вижу.

Вышла из кафе и пошла домой. Сегодня у меня, видимо, нимб светится над головой: «Эй,все ко мне!» Подходит мамаша, на руках грудничек! Я твердым голосом говорю, что не дам денег. (Ход конем, черные начинают и выигрывают.) «Мне не надо денег, мне нужно молоко.»  Окей, идем за молоком, молоко ребенку я готова купить. Приводит в магазин, берет с полки банку. «Сколько стоит?» — спрашиваю. «Я не знаю» —  отвечает. Окей, ищи. Дальше начинается развод. Показывает на ценник, 22$. Или другое, 2 банки за 27. «Нет, — говорю, — берем эту одну из двух, итого 13,5.» «Нет,» — говорит мамашка, — эта лучше, за 22″. Я стою на своем. Окей, берет, идем к кассе. Достаю 15$, мне говорят что еще 7. Начинаю злиться, дите просыпается и открывает свои широкие азиатские глаза. Но не плачет, это меня и спасает. Плача я бы не вынесла. Сразу бы выяснилось, что он описался и ему нужны подгузники. «Мы берем или нет, эту одну за 13? Если плохая, зачем сразу две просила?» — я кричу на мамашку. «Нет, это хорошая, она для тех, кто до года, а эта до двух, что за 22$». А только что было идеальное и лучшее питание? «Нет, — говорит, — я ошиблась, не заметила, что это до 2-х лет». Ну, спрашивать, где папа ребенка, было глупо. Погиб, в автоаварии. «А где твои родители?» — не унимаюсь я, девчушке на вид где-то лет 18. «У меня только мама, папа погиб». Ну да, может… В итоге, оплачиваю молоко за 13,50$. «Тебе купить еды?» — спрашиваю. «Нет, я не голодна,только сыну надо. Еда для меня недорого стоит». При слове сын и когда она в этот момент мельком взглянула на него, выражение ее лица изменилось. «Блин, — подумала я, —  она его правда любит, а не как куклу таскает». Мы выходим, подлетают другие дети и мамашки с грудничками. Я злая, я отдала сегодня уже 50$, это 30% от того, что есть у меня на ближайшие три недели. Но я глажу одного по голове и ухожу. И понимаю, что наверняка, когда я сверну за угол, она, эта мамашка, пойдет и обменяет купленную только что банку на деньги. В том же магазине.

Эти три фотографии были сделаны в разные дни и совсем не в описываемых мной местах, с обезьянкой снята была в Ангкор Ват, а ребятишки были найдены мной на полях где выращивают лотосы. Но почему-то вот именно они для меня такие памятные, передающие мой внутренний голос, который рассказывает о Камбодже. И я понимаю, что я и не увидела страны-то, а побывала лишь в туристической мекке Сием Рип и Ангкор Ват, но как ни крути, эти люди и этот город, это тоже королевство Камбоджа.