Иди и никого не трогай

Я стояла у окна и грея руки о горячий, не по-американски, крепкий кофе смотрела на автобусную остановку напротив. Там сидел один из местных, или не местных, тут иногда кажется, что понаехавшие все. Он открывал баночку с йогуртом придерживая ногой инвалидную коляску, что ее не снесло ветром от пролетающих мимо машин. На коляске были сгружены все пожитки мужичка. Жизнь бродячего во всей красе. Народ живущий тут — это истиный американский карнавал. Тут можно встретить любого персонажа и если тебе как актеру нужен характерный герой — велком на пляж Венеция. Когда то давно, местный миллионер табачный магнат, кажется, влюбленный в Венецию, решил прорыть каналы на берегах Тихого океана. Эдакий американский Меньшиков. Только деньги были не казеные, у себя не наворуешь, поэтому затея удалась и состоялась. Каналам быть, повелел Эби Кони. Помните, я вчера недоумевала в честь чего улица? Так вон он, герой вне времени и поколений. Только не думал тогда предприимчивый делец, что съедутся сюда бегущие от проблем, слабые духом и мозгом, американцы, мексиканцы, и даже немного представителей более дальних наций. И будут жить бок о бок с богатыми и знаменитыми на калифорнийских холмах. Люди, укладывающиеся спать в свои давно не стираные спальные мешки, многие из которых не мечтающие ни о чем.
Я спросила тут в баре одного местного паренька, чего ты приехал сюда из своей Мексики. А он мне ответил просто и коротко — тут жить ничего не делая проще. А что дальше за этим ничего не делая, какая цель, зачем живешь ты? Тебе 25 и пока ты можешь хоть немного использовать свой ум, но он высохнет и не принесет пользы. Я знаю что горе от ума, но без него тож нельзя. А он мне ответил, что в этом и была его цель, найти место где можно ничего не делать.
Я все пытаюсь разгрызть орех и найти золотую середину. Мне кажется такой лукавостью, когда люди говорят, что нифига не делать это хорошо. Моя соседка по комнате, та самая, с кашелем 70-ти летнего старика, лежит весь день на диване и читаешь книжку или ходит курить. Она сбежала на другой конец страны, чтоб вот так лежать в прокуреной чужой постеле и ничего не делать. Я ничего про нее не знаю, но мне не хочется оказаться в таком положении в ее возрасте. Почему я вообще допускаю, что это плохо и я могу так же кончить, я не знаю. Но меня эта мысль гложет с первого часа пребывания тут.
Но я так же знаю, что моя жизнь в том виде, в каком она есть, многими рассматривается так же — я просто сбегаю из страны в страну и ничего не делаю.
Я знаю, что обсуждать и осуждать других людей не верно, но почему то примеряю на себя каждый раз каждую новую личину как будто пытаюсь выпрыгнуть из своей шкуры.